В цю сесію парламент розглядатиме питання про розпуск скандальної Національної експертної комісії України з питань захисту суспільної моралі, або ж просто НацКомМору. З часу свого заснування у 2004 році, а особливо після призначення головою комісії Василя Костицького, Комісія не раз відзначалася спробами цензурувати книжки, виставки, кіно та мультфільми. Навколо Комісії регулярно виникали скандали, а журналісти, художники, письменники та активісти влаштовували акції протесту та створювали петиції з вимогою припинити діяльність цього цензуруючого органу. Ми розпитали журналістів та активістів, чим небезпечне державне регулювання суспільної моралі взагалі та Комісія з моралі зокрема.
Ірина Славінська — журналістка «Громадського радіо», літературна оглядачка «Української правди. Життя» та журналу «ШО».
Створення Нацкоммору для мене виглядає загадковим фактом. Вперше на Нацкоммор мені трапилося навести фокус, коли вони висловилися щодо книжки Олеся Ульяненка, сучасного українського класика. В цій ситуації мене найбільше вразили два факти: видавництво саме подало книжку на експертизу, а Нацкоммор в принципі не має в своїх повноваженнях права займатися книжками. Але це не завадило їм висловитися та почати довгу пригоду, котра, як кажуть близькі до Ульяненка люди, підірвала його здоров’я.
В цій історії — ключ до розуміння довгого життя комісії. По-перше, є частина людей, котрі раді цензурі, котрі відчувають потребу обмеження. Переважно вони готові обмежувати зображення оголених жіночих грудей або обсценну лексику — замість обмеження насильства в родині з сусідньої квартири чи крадіжки на власному ж підприємстві. Це інфантильні ханжі, які тужать без порад «дорослих». По-друге, є проблема патріархальності в українському суспільстві. Влада — і виконавча, і законодавча — бачить себе в іпостасі «старших», які роздають вказівки. Саме тому під удар потрапляє все, що стосується сексуальності, дітей і так званої «сексуальної орієнтації», що їх хочуть контролювати наділені владою чоловіки. По-третє, з суто кулуарних історій стає ясно, що секрет успіху комісії — її потужність як лобіста. Противники комісії менш старанно працюють із тими, від кого може залежати її доля. Плюс тиск церков.
Загроза цензури завжди з нами. Чудовий приклад такої «невидимої» проблеми — текст українського закону про авторське право, який визначає текст інтерв’ю як текст, створений у співавторстві журналіста та його співрозмовника, тим самим легалізуючи будь-які правки з боку інтерв’юйованого. Це жахливо та дуже заважає журналістській роботі. В таких умовах єдиний шанс зловити якусь правду — це прямі ефіри.
Александр Володарский — участник протеста против НЭК, либертарный активист, член Автономного союза трудящихся.
Появление и столь долгое существование Комиссии по защите морали в Украине — результат существования у нас мощного клерикального лобби. С одной стороны, в отличие от Российской Федерации, в Украине царит религиозный плюрализм, ни одна из церквей не может навязать себя государству в качестве официальной. Именно поэтому наше государство сохраняет более-менее светский характер. Но в то же время большинство конфессий (или, по крайней мере, радикальных их представителей, которые и провляют наибольшую политическую активность) у нас сходятся в некоторых вопросах. Это аборты, однополые пары, консервативные представления о «благопристойности». Закон «О защите морали», создавший комиссию, был принят благодаря лоббированию Черновецкого, прихожанина церкви «Посольство Божье». Её дальнейшее существование происходило при активном участии и поддержке как различных баптистских течений, так и православных церквей (особенно УПЦ МП).
Основная угроза от Комиссии по защите морали — в самом её существовании. Она задавала новые стандарты мракобесия, проверяла реакцию общества. Если люди отказываются от одного кусочка свободы, то у них непременно попробуют отобрать следующий. НЭК была одной из таких попыток. Реальные юридические полномочия у неё почти отсутствовали, она могла лишь «выносить экспертные оценки» и «давать рекомендации», но глубоко укорененный страх перед государственными чиновниками, которому подвержены многие люди — в том числе те, кто должен был бы отстаивать свободу слова — давал цензорам иллюзию реальной власти. Примером случая, когда такая «иллюзорная власть» обернулась вполне реальной трагедией, выступает история с травлей Олеся Ульяненко.
В то же время НЭК встретила сопротивление с самых разных сторон, и это хороший знак. Можно сказать, что её остановили на взлёте. Это значит, что определенная думающая часть нашего общества не хочет принимать клерикализм, не хочет жить в государстве, которое управляется по указке церковников. Примером квази-государства «победившей морали» может отчасти являться «ДНР»: во время оккупации Славянска среди помощников-идеологов Стрелкова был лидер украинского «Народного Собора», организации, которая в своё время продуктивно сотрудничала с Костицким.
Отмена Комиссии, как и её создание — это не более чем показательный жест, проба сил. На самом деле, борьба против цензуры и против госклерикализма на этом не заканчивается, она всего лишь переходит на новый этап.
Аксинья Курина — журналист, кинематографист, общественный деятель.
Автором законопроекта о «Защите общественной морали», последствием которого и было создание НацКомМора, был Леонид Черновецкий. Но долгое существование Комиссии и ее скандальная известность стали результатом системной работы как раз Василия Костицкого. В этом смысле у него нужно учиться, он последовательно работает с целевой аудиторией: депутатами, чиновниками высокого ранга, лидерами религиозных организаций. Действия медиасообщества и правозащитных организаций не имеют такого же системного характера.
Создание и деятельность Комиссии — это также и результат предприимчивости конкретных лиц. Другими словами это инструмент для получения ими символического капитала, актива, который можно конвертировать через сотрудничество с политическими силами и чиновниками высокого ранга.
Главная угроза от НацКомМора сегодня — это правовой произвол. Решения комиссии не имеют юридической силы, ее эксперты не несут ответственности за качество своей работы. Следует также учитывать репутационные потери, которые несет государство из-за неправомочных решений как внутри Украины, так и за рубежом.
Не могу не вспомнить о том, что заключение эксперта НЕК о «порнографичности» романа писателя Олеся Ульяненко привело к трагическим последствиям: судебная тяжба с Комиссией подорвала его здоровье и привела к преждевременной смерти.
При этом НацКомМор имеет конкурента — недавно созданное Министерство информационной политики. Очевидно, что идет борьба за ресурс между чиновниками и политическими проектами. Министерство поддерживают в Администрации Президента и, соответственно, большинство депутатов БПП. Комиссия нашла частичную поддержку в «Народном фронте» и объединении «Самопомощь».
Очевидно, что до тех пор, пока не произойдут изменения политической культуры, будут появляться популисты, спекулирующие на темах контроля за информационным пространством и защиты общественной морали. Поэтому журналисты и правозащитники должны активнее доносить свою позицию до граждан. Также очень важна коммуникация с международными организациями и иностранными политиками, потому что в их руках ресурс финансовой помощи Украине, и наступление на права и свободы граждан может быть остановлено с помощью экономического механизма.