Введение

Выйдя на перекур в то утро, я и подумать не мог, чем обернется моя встреча с соседом на этаж выше. Мы жаловались друг другу об отсутствии нормальной работы, но наш разговор был прерван тревожным звонком. Сосед поднял трубку и после нескольких слов, посмотрев вопрошающе мне в глаза, ответил невидимому собеседнику:

— Нас будет двое. Сейчас выезжаем.

Я тут же понял, что разговор шел о работе, и решительно принялся кивать головой в знак согласия. Серега (сосед) уже много лет работал декоратором для различных телеканалов и мероприятий и, по его словам, очень даже неплохо получал. Быстро переодевшись, уже через 10 минут сидя в его машине, я узнал, что мы едем монтировать декорации для проведения УЕФА, что сулило неплохую прибыль.

Первые часы

Приехав на место, мы около часа ждали нашего прораба, после еще около часа дожидались, пока нам придумают, что делать, а после — и вовсе поехали на другую локацию, так как там не хватало работников. Первое впечатление практически сразу осветило всю специфику работы в данной сфере — даже если ты ничего не делаешь, деньги ты все равно получаешь. А получали мы неплохо: за одну 12-часовую смену нам платили 1600 гривен, + 240 за каждый час переработки.

На других проектах, конечно, платили меньше (а работать нужно было чуть больше), но все же более чем достойно для обычных рабочих — минимум 1000 гривен за смену.

В наши основные обязанности на УЕФА входил монтаж и последующий демонтаж декораций, но наши старшие европейские коллеги, видимо, решили, что мы слишком устали, поэтому даже когда работа действительно была, мы скорее играли роль так называемых «хелперов», или, проще говоря, «принеси-подай».

А мы были и не против! Намного легче подавать работающему на высоте рулон самоклейки или, там, степлер, чем самому быть ответственным за исполнение. Конечно, самые простые виды работ (натяжка баннера или ткани, демонтаж, прочее) мы исполняли без особых подсказок, но все, что требовало каких-либо, пускай и элементарных, навыков, проходило без нашего особого участия.

Шуруповерт

— Человек с шуруповертом может пройти куда угодно, — учил меня сосед, выйдя со мной на рекогносцировку локации.

И дело было не только в том, что ходить с шуруповертом и озабоченным видом можно не замечая охраны и запрещающих надписей. Помимо охранников, на тебя не обращали внимания и работодатели. Собственно, так мы и делали большую часть времени: бродили по кругу с озабоченным видом, грозно сжимая в руках (порой даже разряженный) шуруповерт.

Основная проблема была в том, что шуруповертов на всех не хватало, но уже на второй рабочий день половина «трудяг» исправили это, привезя из дому свои инструменты.

— Ребята, работаем по очереди, а то вдруг кто-то устанет! — подкалывали мы друг друга в те моменты, когда нужно было действительно что-то делать.

А что-то делать нам приходилось в двух случаях:

  1. Если к нам подходил наш прораб, который непосредственно нас нанял.
  2. Если к нам приходил подрядчик-молдаванин, который нанял нашего прораба (и говорил по-русски)

Уже на второй день я сплошал и спросил по-английски что-то у одного солидного европейца, который (роковое стечение обстоятельств) оказался подрядчиком, который нанял нашего подрядчика. С тех пор, к нашему большому недовольству, европейские «начальники» нашли способ объясняться с нашей бригадой через меня, и поводов отложить шуруповерт стало гораздо больше.

Но даже при всем этом около половины времени мы проводили, бесцельно нарезая круги по территории, а если кто-либо из начальства появлялся на горизонте, мигом бежали в столовую выпить кофе — а порой не только кофе.

Другие рабочие

Остальные, «менее квалифицированные» украинские работники не разделяли нашего всеобщего веселья и то и дело косо на нас поглядывали. В их задачи входило то же самое — они были такими же «хелперами», но вот нанимали их не как декораторов, и зарплаты, соответственно, были гораздо ниже. К тому же, количество прорабов у них зашкаливало, и я не видел, чтобы они имели возможность так же бездельничать.

К слову о грузчиках: официально за работу на УЕФА они тоже получали неплохие деньги, но по факту все эти деньги оседали в карманах посредников.

Еда

Кормят на подобных работах далеко не всегда, но вот вода-пепси-кофе обязательно присутствуют практически на всех объектах. При монтаже УЕФА к тому же присутствовало огромное количество чипсов, так как одним из спонсоров мероприятия оказался «Лейс». Стоит ли говорить о том, что чипсы после этого я не ел несколько месяцев, ведь трапеза — это еще один повод не работать, которым мы также постоянно пользовались.

Ліга чемпіонів УЄФА 2018. Київ

Вообще в плане перекуров, кофе-брейков и перекусов все было более чем свободно. Нельзя было это делать только в редкие ответственные моменты, когда нужна была помощь абсолютно всех. Но и в те моменты мы повторяли: «Работаем по очереди, а то вдруг кто-то устанет».

Ночные смены

12 рабочих часов — даже если большинство из этого времени ты куришь, ешь, подаешь инструмент и ходишь с шуруповертом — все же утомляют, и решимость, с которой сосед за нас обоих согласился на ночную смену, меня слегка удивила.

Конечно, я догадывался о полных карманах стимуляторов у соседа, но все же работать сутками без сна мне представлялось не самой лучшей идеей. Но сосед все твердил мне: «ты не понимаешь» и «сам увидишь».

Когда дневная смена ушла, а «ночные» европейские начальники принялись праздно шататься, я понял, чем ночные смены так хороши. Работали все не спеша, а мы и вовсе только немного прибирались и за все ночные смены ни разу не досидели до конца: обычно нас «отпускали» часа в 3 ночи (платили полную смену, к тому же с коэффициентом 1,5 — то есть 2400 грн за примерно 4-5 часов работы), и у нас еще оставалось время для сна.

Отбросы

Большинство декораций после демонтажа выбрасывают, и мы, конечно же, принялись выбирать, чем бы поживиться. Не то чтобы наша бригада крайне нуждалась в этих материалах, да и вряд ли кто-либо из присутствующих знал значение слова «ресайклинг», но при демонтаже мы занимали целые залы под наши импровизированные «склады». В общей сложности только мы с соседом вывезли 4 полностью загруженные машины, полные ткани, ковролина, баннеров и прочего добра.

Европейцы посмеивались над всем этим, и только группа молдаван нас понимала и очень часто даже помогала, тихонько подсовывая целые коробки новых саморезов и прочих материалов.

— Мы бы и сами присоединились к вам, будь это в Кишиневе, — говорил один из них, подавая мне втихаря новый баллончик с краской.

Смеющиеся европейцы не понимали, что выбрось они это все где-нибудь в пригороде или в деревне, весь этот хлам исчез бы в течение нескольких часов. Я же не понимал, почему шторы из отличной итальянской пальтовой ткани нещадно рвались и выбрасывались, повисев всего три часа в присутствии гостей.

Легкозаменяемость

Конечно, хотя бы подсознательно декораторы понимают, что бо́льшую часть их работы может выполнить даже специально обученная обезьянка и что с подобной неоправданно завышенной зарплатой на их место легко найдут кого-нибудь еще, поэтому, даже поймав удачу за хвост, они не прекращают тревожно думать о завтрашнем дне.

Придя на новое место, они в первую очередь пытаются добиться расположения (а лучше – дружбы) нового прораба, всеми силами показывая свои скромные навыки, и всячески пробуют «засветиться». Любую просьбу рекрутера выполняют наперегонки, ни в коем случае не спорят, а уличив момент, любезно подносят кофе, пока это не сделал кто-нибудь другой.

Когда прораб замечал за нами какие-либо косяки, мой сосед как бы невзначай тут же принимался вычитывать за них ближайшего коллегу — желательно такого, который не смог бы ответить. Выслуживаясь подобным образом, он, помимо всего прочего, пытался избавиться от лишних конкурентов.

Когда однажды нам предстояло лезть на 12-метровую высоту без страховки, я и еще несколько ребят решительно сказали «нет» (к чему остальные отнеслись совершенно спокойно и с пониманием), но среди нас тут же нашлись несколько выскочек, которые даже начали спорить, кто из них полезет первым. Особенно занятно было наблюдать их трансформацию после того как прораб уходил: их инициатива мгновенно испарялась, а в руках неизменно появлялись все те же шуруповерты для вида.

— Знаешь, почему я смог здесь удержаться семь лет? — говорил поучительно сосед в один из наших первых рабочих дней. — За семь лет я ни разу не опоздал.

По его словам, желающих занять наше место уж слишком много, и малейшего повода (например, опоздания или неспособности выйти на работу вот прямо сейчас) достаточно, чтобы навсегда вылететь прочь из этой кормушки. И хотя сосед не стеснялся тех «нарушений», которые я считал весомыми (пил он каждый день, чаще всего на рабочем месте), к опозданиям он относился крайне строго, а также всегда соглашался на любую работу в любое время суток.

Решив в дальнейшем не работать в этой сфере, я курил, когда работы не было, не смущаясь присутствием рекрутера и прочего начальства и ловя на себе злобные взгляды основных выскочек, которые даже если им говорили отдохнуть, все равно пытались показать свою значимость перед прорабом.

Особенно остро на это реагировал сосед, который однажды принялся даже меня вычитывать перед начальством, расхаживая вокруг с важным видом. Ему было странно, каким образом я, отказываясь лезть на высоту без страховки и никак не меняя своего поведения в присутствии прораба, смог все же добиться расположения последнего. Когда мы с рекрутером еще и обменялись номерами телефонов, сосед и вовсе весь извелся.

На следующее утро он выехал на машине, не дождавшись меня, пытаясь моим опозданием вывести меня из игры, но безуспешно — прораб отреагировал более чем нормально, к тому же из-за ошибок логистов делать утром нам было абсолютно нечего, так что я даже ничего не пропустил.

Впрочем, я сам вывел себя из игры, в дальнейшем отказавшись (а точнее, недостаточно быстро согласившись) еще несколько дней поработать. Мое место быстро заняли — что, впрочем, не особо сильно меня расстроило.

Откаты

— Выставишь пива Сане (человеку, который и позвал нас на монтаж УЕФА), — сказал мне в шуточном тоне сосед, когда мы осознали, что попали на золотую жилу.

Я, конечно же, согласился, но вот впоследствии абстрактное пиво превратилось во вполне конкретные суммы. Как оказалось, среди работников этой сферы было принято «благодарить» человека, который тебя позвал. Поэтому когда я, как дурак, действительно купил пива, мне весьма жестко выставили счет. Платить я должен был не только человеку, который нас позвал, но еще и соседу за посредничество — а чтобы я вдруг не передумал, некими махинациями вместе с прорабом (на момент начисления зарплаты за последний проект я не был в городе) часть моей зарплаты начислили соседу. В общей сложности за УЕФА с меня содрали 800 гривен, что, в целом, не такие большие деньги, учитывая оплату труда, но наши отношения с соседом были навсегда испорчены.

Также мне пытались намекнуть, что и мои друзья, которых я позвал на последний день демонтажа (тогда нужны были люди, и сосед очень ревностно относился к моему желанию дать возможность своим друзьям подзаработать, ведь они представляли для него конкуренцию в будущем), также должны были заплатить за посредничество. К счастью, я смог их от этого оградить путем жестких контраргументов, но само наличие подобной практики еще раз укрепило меня в мысли, что эта вакансия не для меня.

Заключение

В зависимости от масштаба мероприятий, заказчиков и прочего некоторые даже самые простые виды работ оплачиваются в несколько раз выше, чем аналогичные занятости, тем самым порождая некий элитный клуб разнорабочих, который собирает всех любителей халявы и свободного времени. Пытаясь выслужиться и «забить» себе место на следующий проект, эти работники готовы грызть друг другу глотки, не пропуская никого, и бегать собачкой за каждым, кто готов предложить «работу на завтра». Полная зависимость от заказов, тотальное панибратство, никакого роста в сочетании с постоянными лакейскими обязанностями, увольнение за малейший косяк — вот основные нормы пребывания в этом «клубе». И меня действительно удивляет, почему подобная сфера до сих пор не была полностью занята обычными компаниями, которые набирают разнорабочих за весьма умеренные деньги.

Текст опублікований у рамках журналістського проекту «Невидима праця». Проект реалізовано за підтримки Фонду ім. Рози Люксембург в Україні.

Невидима праця. Логотип

Якщо ви помітили помилку, виділіть її і натисніть Ctrl+Enter.